Филатов: никакой эйфории нет, помню, что ещё в мае был без клуба

Один из самых ярких российских хоккеистов Никита Филатов рассказал о перезагрузке своей карьеры и о том, что изменило его образ жизни.

Карьера одного из самых талантливых российских хоккеистов Никиты Филатова в последние сезоны складывалась не лучшим образом. Казалось, что хоккеист совсем затерялся, но женитьба, изменение отношение к делу, правильный тренер смогли вернуть форварда российскому хоккею. В нынешнем сезоне в активе Филатова 34 (16+18) очка в 48 играх за «Ладу».

В интервью «Чемпионату» Никита рассказал о переменах в своей жизни, отразившихся на его игре, вспомнил про времена в Северной Америке, ЦСКА и «Салавате Юлаеве».

«После четырёх голов тренер подкалывал: «Ты уже забил как за последние два сезона!»

— Как произошла ваша перезагрузка в хоккее?
— Есть ряд вещей, необходимых любому хоккеисту. Не важно, какого он уровня и способностей. Ты сам себя готовишь, отвечаешь за свои успехи, форму, психологическое состояние. Но есть такие вещи, как доверие тренера, подходящая система игры, партнёры. Это реальность. В моём случае мне повезло, что попал в «Ладу» к Аболсу, в удобные и комфортные условия.

— Значит, всё дело в Артисе и его подходе?
— Не только. Естественно, что он, будучи главным тренером, доверил мне много игрового времени, на какие-то ошибки закрывал глаза. Бывают случаи, когда ты можешь ошибиться и надолго сесть. А бывают, когда есть кредит доверия. Ты эту ошибку больше не повторяешь и продолжаешь играть. В первую очередь я благодарен руководству и ему.

— Аболса по ходу нынешнего сезона несколько раз могли отправить в отставку, об этом много писали. Какое отношение к этому было внутри коллектива?
— У нас один раз это немножко обсудили. Когда был общий спад у команды, мы проиграли семь матчей подряд. Как только об увольнении стали писать в прессе, зашло руководство и сказало, что не надо обращать на это внимание. При всех было объявлено, что тренерский штаб в полном составе продолжит работу до конца сезона.

— Чувствуете себя лидером нынешней «Лады»?
— Скажу честно: когда в феврале прошлого сезона получил травму, до июня, когда не знал, где буду играть, был неприятный момент. Поэтому говорить сейчас о лидерстве и что всё круто – рано. Никакой эйфории нет. Просто завершившийся отрезок «регулярки» прошёл лучше всего в карьере. Первое время я получал удовольствие от того, что много играю. Потом, когда забросил четыре шайбы, начались шутки, тренер стал подкалывать: «Во, ты уже забил как за последние два сезона!». Игр 10 возвращалась уверенность. Плюсов много. Появилась вера в себя.

— Лучше быть первым парнем на деревне, чем 15-м в Москве?
— Конечно лучше. Но я не стал бы говорить о слабых и сильных командах. Те же команды, которые не попадают в плей-офф, – они бьются. Ребята, выходящие в первых звеньях, выходят против первого звена соперника. Набрать очки в такой команде тяжелее, чем в топ-клубе. Не говоря уж о том, что есть команды, где и четвёртые звенья – как первые по мощи. Если ты играешь 18 минут, то это не значит, что забивать и отдавать стало легко. Новокузнецк идёт последним, но может зацепиться и дать бой на выезде тому же ЦСКА. А дома обыгрывает многих. Есть стереотип, что есть слабые и сильные.

— Просто команды вроде «Кузни» существуют, чтобы продавать хоккеистов в богатые клубы.
— Это глобальная тема нашего хоккея. У нас же нет драфта, где выбирают Макдэвида. Он едет в Новокузнецк, и команда начинает прогрессировать. У нас же ситуация, когда покупают Капризова или Кареева с Сорокиным.

— Была где-то ещё такая уверенность, как сейчас в Тольятти?
— Я себя в Уфе уверенно чувствовал. Просто мой образ жизни был неправильным. И я чувствовал себя слишком уверенно, чересчур. Как на льду, так и за его пределами. Соответственно это мешало. Если бы я относился к хоккею и работе так, как сейчас, то в тех условиях, при доверии тренера и партнёрах уровня Хартикайнена и Макарова, могло бы всё пойти по-другому.
Когда в партнёрах были Макаров и Хартикайнен, то с их передач мог забить, даже находясь не в лучшем состоянии.

«Я повзрослел, начал жить правильно»

— Что заставило вас пересмотреть отношение к жизни? Период машин, клубов и девушек вы переросли?
— Все люди разные, у всех свои увлечения. Кто-то от этого отказывается раньше, другие – позже. Я повзрослел. Пришёл момент, до меня дошло. Да, я женился. Но если бы всё было так просто, все бы ходили в ЗАГС, а потом забивали по 20 голов. Но это не так. Всё тяжелее. Нужно осознать, поменять образ жизни, пересмотреть отношение к делу и работе. Я понял, что нужно добавлять в работе. Жизнь перешла в правильное русло.

— А кто из тренеров занимался вашим перевоспитанием?
— Их было много, я же ни про кого плохо не говорил. За исключением, может быть, одного. С остальными было всё нормально, меня по делу пытались приструнить. Я всем по отдельности благодарен. Повторюсь, каждому игроку нужны определённые условия. Есть более гибкие люди, подстраивающиеся под любую концепцию. Для меня то, что я поиграл в «Торпедо» у Скудры, – огромный опыт. Я не стесняюсь говорить, что удовольствия от хоккея я там не получал вообще. Я ощущал, что шансов набирать очки, кроме большинства, у меня нет. Ты это чувствуешь и понимаешь. Концепция игры мне не подходила. Но я многому научился. Каждую игру понимал, что одна или две ошибки в первом периоде – матч для меня закончен. Ты учишься, не допускаешь их, играешь лучше в обороне. Получаешь опыт. Я там почти весь сезон отыграл во втором звене.

— Как влияло на вашу игру в «Ладе» трудное финансовое положение в клубе?
— Все же прекрасно знают, что таких команд примерно 40% в лиге. Просто где-то два месяца, а где-то – четыре. Если вам не будут четыре месяца платить, вы себя как будете чувствовать? Неважно большая или маленькая у тебя зарплата, у тебя есть планы.

Ничего близко к бойкотам не было, все прекрасно понимали, что рано или поздно нам заплатят, не было никакой паники. Конечно, пресса писала, что неудачная серия была связана с этим, но это всё не так. Любой хоккеист, тем более в такой команде, как «Лада», не может расслабиться, потому что для многих это последний шанс. И ты вышел на игру и начал плохо играть, чтобы через год вообще не играть? Это абсурд. Ты можешь только ждать.

— Сейчас как обстоят дела с зарплатой?
— Сейчас всё отлично.

«Только рад, что остался в «Ладе» до конца сезона»

— Перед дедлайном шли слухи о том, что вас могут обменять, например, в тот же «Салават Юлаев».
— В этой ситуации от меня ничего не зависело. Я был в курсе того, что происходит через агента, но так просто складывалась ситуация. Я думал, что мне лучше остаться в «Ладе» до конца сезона. Несмотря на то что было несколько вариантов, я реально хотел остаться в «Ладе», но от меня ничего не зависело. Я был только рад.

— Почему лучше было остаться?
— Не хотелось ничего менять, только всё успокоилось, и пошло, что было страшновато. Опять куда-то ехать, менять… В этом сезоне почувствовал, что пошли дела на поправку, хотелось доиграть спокойно. В конце концов, ощущаю большую благодарность к клубу.

— В этом плане не смущает, что сезон уже скоро закончится, а так можно было бы поиграть в плей-офф?
— Когда совсем недавно играл в ВХЛ, то хочется идти поступательно, постепенно. И мы всё ещё можем попасть в плей-офф. Перейди в другую команду, ну вот она вылетит в первом раунде, поиграю дополнительно восемь дней — это гораздо лучше?

— Аболс говорил, что ниже «Лады» уже некуда, только в ВХЛ. Чувствовали, что это, возможно, последний шанс, который надо использовать?
— Не могу сказать, что было какое-то давление. Подсознательно ощущаешь, что уже пора. Когда первую игру сыграл, много времени провёл, но ничего не забил и не отдал, давление возрастает. На той же предсезонке осознаёшь, что играешь много, тебе доверяют, не забиваешь игры две и понимаешь: а что тебе ещё надо? Тебе всё уже дали. Значит, только сам виноват.

— Как Тольятти в бытовом плане?
— Мне очень нравится, особенно после Москвы. Момент с тренировкой: в Москве могло уходить по пять часов, час туда, 2,5 часа тренировка, потом 1-1,5 часа обратно. А тут пять минут до арены, пять минут с арены. Единственный небольшой минус, что аэропорт далеко. Город очень хороший, в плане такого хоккейного удобства – супергород. Большие хоккейные традиции, нас хорошо поддерживают. Понятно, что когда плохо играешь, то освистывают. Здесь любят хоккей.

«Играть по 6-7 минут в КХЛ или не играть? Выбрал бы не играть»

— В прошлом году играли в ВХЛ, сейчас лучший сезон по очкам в карьере, вызов на Матч звёзд КХЛ. Самый резкий перепад в вашей карьере?
— Там был ещё перепад в пять лет в другую сторону. В плане положительного, то достаточно быстро всё поменялось.

— Какие ожидания от Матча звёзд, что-нибудь приготовили?
— Никаких фишек не готовил, надеюсь, что конкурсы обойдут меня стороной. Очень приятно, что выбрали, добавляет уверенности, удовлетворения от сезона. Нет эйфории, что я всю жизнь мечтал. Это приятное дополнение к хорошему сезону, если бы я туда не попал, ну не попал. Сам съезжу и ребятам кепки привезу.

— Выступление во Владивостоке вспоминаете как страшный сон?
— Там примерно всё так же, что и в «Югре». И там, и там не подошёл под концепцию, в одном случае был небольшой конфликт, в другом ничего не было.

Четыре игры и там, и там, полтора месяца предсезонки и обмен. Не подошёл и не подошёл. Это просто какой-то непонятный период, где мне было непонятно, зачем меня брали. У меня никаких нет претензий, ни разочарований. И там, и там отличная команда, отличный город. Такой период. Странный.

— Высшая лига — это дно?
— У меня нет претензий к «Динамо», мы нормально расстались. Сыграл 21 игру, среднее время 8 минут. Меня так использовали, к себе был спокоен, потому что за 8 минут делал максимум того, что мог сделать за матч. Для меня в тот момент ВХЛ была супер. Играть вот так по 6-7 минут в КХЛ или не играть вообще — я бы выбрал не играть. Очень тяжело психологически. Играешь мало, выполняешь ту роль, которую до этого практически не приходилось. Тяжело даже победам радоваться, потому что не чувствуешь своей причастности.

Когда в ВХЛ отправили, то я агенту сказал: если обменивать не собираются, то пусть оставляют в Вышке до конца сезона, я там играл, не уходил со льда. На фоне того, что было грустно в первой команде, здесь всё было здорово. Может, не такие комфортные условия в плане передвижений, но играл много и коллектив отличный.
На фоне того, что всё легко давалось, была эйфория, совершенно неправильная оценка ситуации.

«Будь Капризов канадцем, то шума было бы в десять раз больше»

— Недавно закончился очередной молодёжный чемпионат мира — наверняка следили?
— Конечно, смотрел полуфинал и матч за третье место.

— Кирилл Капризов побил ваш снайперский рекорд, вокруг него сейчас большая шумиха, много внимания. Вокруг вас была похожая ситуация несколько лет назад?
— Здесь вам, журналистам, виднее. Вы можете это сравнивать. На самом деле, это абсолютно нормальная ситуация. Если бы Кирилл Капризов был канадцем, то шума было бы раз в десять больше. Я посмотрел несколько матчей, и в них он был наголову сильнее всех, это был сильнейший нападающий турнира. То, как он стал играл после возвращения с МЧМ, это лишний раз доказывает. Отличный хоккеист растёт, дай ему бог, так что всё заслуженно.

— Вы участвовали в трёх молодёжных чемпионатах мира. Чем они вам больше всего запомнились?
— Первый чемпионат мира был сильным в плане эмоций, потому что я попал в сборную, где ребята были на два года старше меня. Все турниры разные. Моя роль отличалась на каждом МЧМ, поэтому непросто давать какие-то характеристики. Жаль немного, что последний турнир оказался неприятным, но два первых прошли успешно.

— А что произошло тогда, на МЧМ-2010, когда вы не поладили с Владимиром Плющевым? Всё-таки уже много времени прошло...
— Что произошло? Конфликт. Ни о чём не жалею. Единственное, мне не надо было говорить об этом в прессе, но не я первым вынес это в СМИ.

— Не жалеете, что с Брагиным не получилось поработать? О нём все отзываются очень тепло.
— Я не могу об этом жалеть. Тренеров не выбирают. Со стороны кажется, что это очень квалифицированный специалист, потому что из года в год у него есть результат вне зависимости от наличия звёздных игроков. Плюс ребята отзываются очень тепло о нём, это много значит.

«Уже 26 лет? А я говорю – всего 26»

— Вы суеверный человек?
— Скорее, нет. Есть какие-то мелкие вещи, но если они не соблюдаются, то никакой паники у меня нет. Конёк завязываю с левой ноги. Как-то раз шнурок порвался, и я завязал первым правый – ничего в моей жизни от этого не поменялось.

— Вам всего 26...
— Вот видите, а кто-то говорит: тебе уже 26, и это конец. Я почему-то думаю, что ещё впереди много всего. И определённо стоит продолжать работать.

— Вы давно не были в сборной России. Ставите себе цель вернуться?
— Сейчас я об этом вообще не думаю. Я ещё в мае без команды сидел, так что хочется идти шаг за шагом. Никакой эйфории у меня нет. Вроде бы, неплохо сыграл 45 матчей, но я не считаю, что что-то феноменальное совершил. Конечно, на фоне того, что я показывал раньше, это существенно лучше. Но говорить о каком-то крутом уровне игры или нереальном сезоне, нельзя. В моём случае это хороший сезон, особенно если сравнивать с тем, как прошли предыдущие пару лет. Если мне удастся этот сезон закончить на такой же ноте, то это будет хороший мост для следующего года.

— Какой контракт для вас является самым памятным?
— Нынешний, в «Ладе». По всем параметрам. Этих параметров гораздо меньше, чем в предыдущих контрактах, поэтому и запоминается (с улыбкой).

«Юрзинов верил в меня, несмотря на неправильное отношение к хоккею»

— Сергей Гимаев говорил когда-то, что Филатов всю жизнь ехал на таланте, ему не приходилось пахать и преодолевать себя, слишком легко всё поначалу давалось. Вы согласны с этими словами?
— Полностью. Я Сергея Наильевича знаю с самого детства, потому что он был директором СДЮШОР ЦСКА. Я его очень уважаю и к его мнению прислушиваюсь. Да и сам понимаю, что так оно и есть. Лучше это признать, чем обманывать себя или утешать.

— Если отбросить личные отношения с тренерами, в какой системе вам было комфортнее работать?
— Очень комфортно было при Юрзинове в «Салавате». Чувствовалось определённое доверие, хотя я не играл каких-то бешеных минут. Играл по 14-15 минут за матч, но внутренне ощущалось доверие, доброе отношение. Я понимал, что Владимир Владимирович верит в меня, даже несмотря на то что моё отношение к хоккею в тот момент было не самым правильным. И от этого я ещё больше пропитывался уважением. С одной стороны, он верил меня как в хоккеиста, а с другой, боролся с тем, что я был не очень правильным спортсменом.

— А в ЦСКА после возвращения?
— Не могу сказать, что там было как-то особенно комфортно. Просто я тогда много играл. А комфортно было у Юрзинова и, естественно, в «Ладе».

— Куда сейчас больше нравится приезжать?
— Сейчас уже без разницы. Раньше, конечно, были любимые места (смеётся). Ну а что? Приезжаешь в отель, ложишься спать, просыпаешься, едешь на раскатку. Где-то отель чуть лучше, где-то чуть хуже. Нравится прилетать туда, куда меньше по времени лететь.

— Почему вы говорите, что раньше относились к хоккею несерьёзно? В молодости такое, наверное, всем свойственно.
— Если вы студент, то совмещать, наверное, можно. И не без успеха. А когда ты профессиональный хоккеист и в лучшем случае 10 матчей из 60 находишься в форме – это, прямо скажем, не очень хорошо. Когда у меня в партнёрах были Макаров и Хартикайнен, то с их передач мог забить, даже находясь не в лучшем состоянии.

«На разговоры о фарм-клубе я думал: «Вы что, с ума сошли?»

— Помните свой первый самолёт в Северную Америку?
— Да, конечно. Знаете, наверное, я слишком рано туда уехал. У нас зачастую говорят, что незнание языка может осложнить игроку карьеру. Это не так. Я когда уезжал, отлично знал английский язык, был очень коммуникабельным. Но психологически был не готов туда ехать. На разговоры о том, что меня могут отправить в фарм-клуб, я думал: «Вы что, с ума сошли? К вам приехал суперстар, сейчас 30 забью, вы о чём говорите?». На фоне того, что всё легко давалось, была эйфория, совершенно неправильная оценка ситуации.

— Когда вы стали таким самокритичным? Обычно все сваливают на тренеров, обстоятельства…
— От обстоятельств тоже никуда не денешься. Пришёл бы в «Ладу» другой тренер – может быть, и в Пензу поехал.

— НХЛ для вас закрытая страница?
— Я сейчас вообще об этом не думаю. Я думаю о том, что до конца чемпионата осталось 10 игр. Весной подумаю, где продолжить карьеру. НХЛ? Я замечательно смотрю хайлайты по утрам, вот что я думаю об НХЛ.

— «Оттава» подняла свитер Даниэля Альфредссона, закрепила за ним 11-й номер. Это самый большой игрок из тех, с кем вам доводилось играть вместе?
— Можно вспомнить много хороших игроков, но Альфредссон, Спецца, Карлссон, Нэш стоят особняком. И Гончар, естественно! Это самое яркое, что я могу вспомнить из тех лет, что провёл в НХЛ. Приходишь на тренировки и понимаешь, почему свитер именно этого человека поднимают под своды арены.

— Когда первый раз выходишь на лёд с такими партнёрами, становится не по себе?
— В том-то и дело, что у меня никогда не было никакого мандража, мол «вау, я вышел со Спеццой и Альфредссоном!». Мне всегда нравилось подмечать детали. Тот же Альфредссон за полтора месяца до сборов на каждую тренировку выходил с разными клюшками. Важно понимать, что пользоваться клюшками разного загиба и при этом играть одинаково хорошо – это космический уровень мастерства. Даниэль намеренно ставил себя в неудобные условия. Ему было уже 39 лет, а он всё пытался самосовершенствоваться.

— Память об НХЛ какая-то осталась?
— Есть игровые майки «Оттавы» и «Коламбуса». Какие-то кепки валяются. Очень много воспоминаний. Как хороших, так и плохих.

— Вы играли в «Коламбусе» у Кена Хичкока. Теперь под его руководством выступают Владимир Тарасенко и Наиль Якупов. И если Тарасенко проблем не испытывает, то Якупов больше мучается. Чем так сложна система Хичкока?
— Здесь я плохой советчик. Думаю, что в конечном итоге всё упирается в отношение к делу. Я со своей стороны наотрез отказывался идти ему на встречу, выполнять его требования. И это мы говорим о человеке, который выигрывал Кубок Стэнли и тренировал сборную Канады! Он меня пытался дрессировать в обороне, а я думал: чему меня может научить человек, который никогда не играл? Прошло пару лет, и я понял, что со мной нянчились, хотя кого-то без разговоров отправляли в фарм. Что касается Якупова, то «Сент-Луис» действительно сильная команда, там классные крайние нападающие. Наилю нужно ждать свой шанс, и он обязательно выпадет. Что я могу посоветовать? Не поступать так, как я.

— В предстоящем сезоне в НХЛ появится новый клуб «Лас-Вегас». Это команда для вас?
— Да, года четыре назад просил бы обмен туда (смеётся). Пошёл бы даже на понижение зарплаты.

Года четыре назад просил бы обмен в «Лас-Вегас». Пошёл бы даже на понижение зарплаты.

— Права на вас в НХЛ сейчас у «Оттавы»?
— Не знаю, какая там система, но если это был мой последний клуб в Северной Америке, то, по идее, да. Думаю, они сейчас меня даже за компьютер отдадут кому угодно.

— В быту где проще живётся — в Северной Америке или России?
— Там мне было совсем непросто — менталитет американцев мне не близок. Насчёт быта… В те времена мне вообще было без разницы, где жить. Сейчас везде бы себя комфортно ощущал, с женой хорошо в любом месте. Но дальше всё зависит от условий. Я был удивлён, что в Тольятти мне гораздо комфортнее, чем в родной Москве.

— Когда возвращаетесь в родной ЛДС ЦСКА, испытываете особенные эмоции?
— Конечно! От Уфы тоже остались приятные воспоминания, но с ЦСКА это не сравнить по ощущениям. Я вырос в «армейском» клубе, проводил почти всё время там с 6 до 17 лет. Такое не забывается. Это очень сильные воспоминания. Я вырос в стенах дворца ЦСКА, это много значит.

— Помните совет от опытного игрока или тренера, к которому вы тогда не прислушались, а теперь жалеете?
— Моя карьера развивалась таким образом, что было много поводов пожалеть о чём-то. Но я так не делаю. Если буду жалеть о чём-то, то вообще беда будет. Конечно, было много хороших советов, но только с годами понимаешь, что человек тебе желал добра и действительно хотел помочь. В любой профессии человек не может реагировать на все советы, иначе всё было бы очень просто. Это звучит только: «Работай-работай-работай и будешь лучшим хоккеистом в мире». Но на деле всё не так легко.

Материал и фото сайта www.championat.com